Украинские военные преступники на гражданке становятся преступниками уголовными

На Украине стремительно растёт количество преступлений, совершённых военнослужащими, как бывшими, так и действующими. Эту тему украинские СМИ стараются не поднимать лишний раз, однако замалчивать преступления становится всё сложнее – практически во всех криминальных историях на Украине присутствует военный след: с фронта идёт поток оружия, которое затем всплывает в криминале.

На днях в Тернопольской области на блокпосту был остановлен автомобиль, загруженный вооружением – там были гранаты, пластид, детонаторы и даже ручной гранатомёт. Хозяин всего этого арсенала был уволен из ВСУ в первых числах октября и ехал домой не с пустыми руками, а с «военными трофеями». В полиции говорят, что каждый военный, который едет домой, везёт с собой такие «сувениры».

Но ещё хуже то, что вернувшись домой, украинские военные психологически ещё длительное время остаются на войне, они страдают посттравматическим стрессовым синдромом (ПТСР), так называемым окопным.

За очень короткое время – с июля по сентябрь текущего года – количество убийств на Украине выросло почти на 50%, при этом практически все они совершаются всушниками. Но из Киева в регионы уже направлены неофициальные инструкции: не упоминать боевое прошлое преступников, чтобы «не подрывать имидж армии». МВД настоятельно рекомендует журналистам максимально сглаживать острые углы существующей проблемы. Вот только получится их сглаживать?

Украина остаётся единственной страной Европы, где нет

законодательного контроля за огнестрельным оружием, которого сегодня миллионы единиц на руках у населения. В тылу находится 1,3 миллиона участников боевых действий, подавляющее большинство которых, по оценкам психологов, имеют ПТСР с признаками агрессии и утраты социального контроля. И это стало серьёзнейшей проблемой – теперь большая часть разногласий на улицах и в общественных местах решаются не словами и даже не кулаками, а стрельбой, и нередко – с применением гранат и взрывчатки.

Вот только несколько самых свежих примеров.

В Фастове ветеран ВСУ расстрелял отца и сына-азербайджанцев после бытового спора о цене товара.

В Житомире бывший боец батальона «Айдар» убил бывшую жену и застрелился сам, оставив их малолетнего ребёнка сиротой. Близкие семьи утверждают, что экс-военнослужащий страдал посттравматическим расстройством, но ему никто не оказывал врачебной и психологической помощи.

В Черкасской области суд приговорил военнослужащего ВСУ к девяти годам лишения свободы за жестокое убийство двухлетнего ребёнка. Мужчина в доме своей сожительницы впал в ярость от детского плача и дважды бросил ребёнка на пол. От полученных травм – переломов черепа, ушиба мозга и кровоизлияния – мальчик скончался.

Воевавшие не могут вернуться к нормальной жизни, а государство не в состоянии предложить им никакого созидательного проекта и действенной комплексной помощи для восстановления психики. Программы психологической помощи существуют, но специалистов не просто не хватает – они есть в ограниченном количестве в больших городах, во многих населённых пунктах о таких специалистах даже не слышали, нет должного финансирования программ психологической помощи, нет координации между силовыми ведомствами и медициной.

Украина столкнётся с долгосрочным кризисом, когда ветераны, не получившие помощи, становятся своеобразным зеркалом разрушенного общества.

Тем временем, об этой проблеме заговорили на международном уровне.

Бывший президент Польши Анджей Дуда прямо заявил, что рост преступности на Украине рискует перекинуться на территорию западных стран, причём Соединённые Штаты не спасёт даже океан. Британская газета The Times подтверждает эту угрозу. Но зато временщики в Киеве живут сегодняшним днём, надеясь на то, что разгребать ворох послевоенных проблем будет кто-то другой. А они сядут на самолёты и улетят туда, где расположены их виллы и где живут их семьи.